Чейзер [litres] - Вероника Мелан

— Чтобы ездить по дорогам. Чтобы участвовать в соревнованиях и выигрывать их.

Очередной ответ в стиле "девочки-ромашки" и немой вопрос: "Зачем тебе это знать? Оставь сокровенное мне, не лезь в душу…"

Мужчина напротив улыбался.

— Ты ведь участвовала в этих гонках не из-за денег. И не из-за славы. В тебе дух соперничества не настолько силен. Я знаю, почему ты ездила по ночным дорогам, колесила по пустынным улицам и пыталась найти отдушину в рэйсинге.

— Почему? — Она не удержалась, повернула голову и взглянула в зеленовато-коричневые глаза, в которых неизменно тонула. Он не сможет правильно ответить на этот вопрос, не сумеет. — Почему?

— Потому что ты скучала…

Что ж, отчасти он прав.

— И потому что ты все это время искала меня.

Не успела Лайза отвести взгляд, как снова вернула его на лицо Аллертона.

— Ты шутишь.

Такого, как он, нельзя было искать; она даже не знала, что мужчины подобные ему существуют. Нет, нет-нет! Только не убийцу, не монстра со странными способностями, не доминанта, ставящего в тупик каждой фразой, не того, кого постоянно хотелось то отлупить по жопе, то порвать на кусочки. То быть порванной им… Бред! Она опять думает не о том…

Мак наблюдал за игрой эмоций на ее лице с завидным спокойствием. А несколько секунд спустя он, обреченный знать, что абсолютно прав, покачал головой и мягко улыбнулся.

— Отнюдь.

Полчаса спустя.

— Хорошо, я прокачу тебя вечером, но в обмен на это ты позволишь мне тебя помыть.

Закончив с осмотром мотора Миража, Чейзер принялся обтирать вспотевшую шею куском бумажного полотенца, оторванным от рулона.

Лайза, до того мирно пригревшаяся в кресле и размякшая от спокойного течения дня, мгновенно оцепенела.

— Прямо сейчас?!

— Да. Потому что после поездки будет поздно. Ты ведь хочешь прокатиться в сумерках?

Она с жадностью взглянула на черный полированный автомобиль и нервно сглотнула.

— Да, в сумерках.

— Тогда сейчас самое время, тем более я сам вспотел.

Напросилась. Ведь сама опять напросилась… Нечего было канючить: "Ну, прокати, он такой красивый! Хочу посмотреть изнутри, почувствовать скорость…" — вот снова и попала в ловушку собственных капризов. Неужели не ясно: положи этому мужику в рот палец, и он откусит все конечности до ботинок?

Возможность поездки на единственной в своем роде машине, принадлежащей легендарному охотнику, безусловно прельщала, но как же риск появления невидимых ожогов от мужских пальцев, касающихся ее тела? Касающихся повсюду. Поглаживающих, скользящих, покрытых пеной…

Машина или ванна? Ванна или машина? Почему нельзя выбрать одно, а обязательно должно быть все вместе?

Черт!

Ну, хорошо. Пусть будет и машина, и ванна, тем более что помыться и впрямь не помешает. Только не глупить, только обязательно подстраховаться и выставить правильные условия.

Лайза набычилась с притворной грозностью и шумно втянула воздух.

— Хорошо. Я позволю себя помыть, но только в обмен на обещание делать это без провокаций.

— Это как?

— Ну, как медбрат. Или как дряхлый старикан, у которого уже лет восемьдесят не стоит и которому только и нужно, что смотреть, чтобы вставная челюсть не выпала на пол.

Мак принялся давиться смехом.

— Как дряхлый старикан, значит…

— Да. Трясущийся, слепой и глухой дряхлый старикан.

Во взгляде напротив мелькнуло хитрое выражение.

Сейчас начнется…

— Хорошо, я готов им прикинуться, но тогда ты позволишь не только помыть себя, но и побрить.

— Ну уж нет!

Лайза даже инстинктивно сжала ноги, предотвращая невидимое вторжение.

— А почему нет? Старикан наденет очки на плюс тридцать и сделает все очень аккуратно.

— Даже не думай об этом.

— Почему нет?

Мак выбросил полотенце в лежащий у стены мешок с мусором и приблизился к креслу. Теперь она ощущала себя загнанным в угол кроликом с бешено трепыхающимся в груди сердцем, бьющим через уши адреналином и сочащимся из-под кожи возбуждением.

— Не приближайся!

Тот даже ухом не повел: вновь опустился на корточки и принялся лить елей ласковым голосом.

— Все будет сделано быстро и аккуратно…

— Нет.

— Ты даже не заметишь, как процедура закончится…

— Нет.

— Старикан обещает забыть все, что видел во время бритья.

— Ну-ну!

Мак продолжал давиться смехом, Лайзе тоже хотелось расхохотаться, но она всячески старалась удержать на лице грозный вид.

— Ну, хорошо! — Чейзер вдруг положил ладони на подлокотники, откинулся назад и с притворной задумчивостью взглянул на несговорчивую даму. — А как насчет того, что я пообещаю, что взамен на бритье у тебя появится одно желание. Любое желание, которое я исполню для тебя в любое время. Идет?

— Зачем бы оно мне?

— Ты никогда не знаешь, как повернется жизнь.

Умно. Лайза задумалась: странно, но ей вдруг показалось, что в этот момент происходит что-то важное. Вроде бы все обычно: гараж, запах полировки, блики солнца на капоте, шуточный разговор ни о чем — диалог пары, где один пытается соблазнить другого, но на секунду время вокруг будто замерло и зазвенело, а воздухе всколыхнулось что-то невидимое. Будто к ним двоим присмотрелся кто-то сверху. Судьба? Точка развилки событий на несколько путей?

Даже в веселых, на первых взгляд, глазах Мака, в самой их глубине, застыло серьезное выжидательное выражение. Неужели он чувствовал? Тоже ощущал переломность, почти эфемерную зыбкость момента, когда творилась история?

Лайза качнула головой, стряхивая оцепенение — время тут же двинулось в обычном режиме. Та же стеклянная крыша, тот же приглушенный шелест крон растущих вокруг дома деревьев, та же протершаяся ткань обивки под пальцами, тот же запах лосьона для бритья и темная щетина на подбородке. Губы напротив продолжали улыбаться.

— Так что скажет дама?

Ноготок нервно скреб края дырки с торчащими кусочками поролона.

— А ты тоже собираешься принимать душ?

— Конечно.

— А… — Она в нерешительности притихла и снова сглотнула. — …А можно я посмотрю?

О да, она смотрела, и нервно замирало дыхание, подрагивали пальцы, и неестественно быстро колотилось сердце.

Огромная ванная комната — целый салон для расслабляющих спа-процедур: отделенный низким бортом душ, кожаный пуфик у стены, ряд пушистых полотенец на сверкающих крючках, деревянный, покрытый простыней лежак справа, дверь в сауну и белоснежная, утопленная в пол ванна.

Прежде чем усадить ее на пуфик, он сказал: "Ты сама роешь себе яму" и был прав. Яма оказалась куда глубже, с зыбким болотистым дном, куда Лайзу засасывало с каждой секундой все глубже.